РЕЦЕНЗИЯ НА СТАТЬЮ ИВАНА ПЛАТОНОВА «ГОРА ГОРДОСТИ»

ОТ 06.06.08

«Воля Высшая! Кто о ней помнит? Кто призадумается над тем, что утверждается Высшей Волей?»

Иерархия, 286

«Осознание Иерархии не есть формальная дисциплина, это есть разумное сотрудничество. …кормчий не должен повиноваться сотрудникам весел…»

Знаки Агни Йоги, 431

«Центр, который освещает все Наши дела, утвержден на законе Иерархии. Творчество стремительное зиждется на центре Иерархии...»

Иерархия, 167

«Когда человек попадает в несовершенную общину, в ужасе он устремляется в противоположность – это неправильно… Неудача одной общины должна быть поводом к новым общинным строениям. Так мыслите о новых возможностях».

Община (Рига), 226

«Скажу изуверам и ханжам о предательстве. Они полагают предательство лишь в тридцати серебряниках, но забывают, что оно в каждой хуле и поношении. Не следует думать, что злобное слово не будет предательством. Именно часто злоба неотделима от предательства и клеветы. Одно черное дерево питает эти позорные ветви. И следствие будет также черно, как и черные корни позора».

Иерархия, 375

«Весь мир делится на черных и белых. Одни служат сознательно, другие - по свойству природы, и третьи представляют студенистую массу, непригодную ни к чему. Черная ложа сильна, ибо для борьбы со Светом нужен мощный потенциал».

Иерархия,109

«Не случайно пользуются черные для некоторых махинаций особенно неразвитыми людьми».

Иерархия,173

«Но та же справедливость предписывает необходимую осторожность с черными силами. Обычно они не приближаются непосредственно, они выбирают не менее трех посредников, они знают, что их аура может быть легко распознана, и избирают цепь последовательности, очень тонко устанавливая градацию. Не случайно говорим о разновидностях предательства».

Иерархия, 283

«Когда говорю о черных, советую обратить внимание на их изысканные приемы и усматривать, как они терпеливо подползают к цели и как они выбирают плечи, за которыми скрыться. Не черненьких видите, но сереньких и почти беленьких! Но этот телеграф требует большого внимания».

Иерархия, 284

«ЗАХВАТ» наследия Рерихов» или ликвидация безграмотности

Платонов пишет: «Уже много лет в лоне Международного центра Рерихов в Москве (в дальнейшем - МЦР) происходят странные события. Из центра изгоняются самые лучшие, творческие люди. Так уж получилось, что жизнь сводила меня с этими людьми, и они делились со мной своей болью, и рассказывали о внутренней, скрытой от общественности жизни МЦР. За многие годы скопился большой фактический материал, на основе которого видно, как лидер общественной организации столько лет скрывал от общественности своё истинное лицо и превращал общественную организацию в тоталитарную секту, противостоящую практически всему Рериховскому движению.

Поясним вкратце для не знающих, чем отличается общественная организация от тоталитарной секты. Главным органом общественной организации является общее собрание её членов. В этом заложен основной принцип демократичности. Именно общее собрание членов общественной организации определяет её внутреннюю жизнь на основе добровольного волеизъявления и взаимоуважения».

В отличие от вас, Платонов, большую часть «личностей», перечисленных в вашей статье, я знаю не понаслышке, а в тесном сотрудничестве на протяжении многих лет, а некоторых и десятилетий. И не сразу, и не вдруг они открывались своим естеством. Потому принцип написания вашей статьи по системе ОБС – «одна бабушка сказала», что «так вышло» и вам все ваши «герои» плакались в жилетку, не проходит. Слишком многое ставится на весы – прежде всего дело Учителей.

А дело Учителей - общественный Музей и рериховское движение, главная цель которого, - Мир через Культуру. И все это возглавляет Их сотрудник – Шапошникова Людмила Васильевна. Да, да, именно она, а не кто другой. Именно ей, а не кому-либо другому, как бы он не был «продвинут» в вашем представлении, доверена Учителем, Высшим Иерархом эта миссия – «скоординировать работу рериховских обществ. Определить Цель и Задачу».

Но вы упорно не хотите с этим мириться.

Открыт «ящик Пандоры», и из него, как из рога изобилия, текут перепевы ОБС на все лады. На сегодняшний день уже только ленивый не считает своим долгом лягнуть Шапошникову. Цель же одна – смутить массы, ее руками ниспровергнуть Иерархию, все благие начинания довести до абсурда, убрать любыми способами ее ставленника, уничтожить МЦР, якобы из благих намерений создать госмузей, а там «трава не расти» – растащить по кускам, по карманам.

И что дальше? А дальше – затухание рериховского движения.

Осознанно или не осознанно, за это в основе своей борются так называемые «государственники». И не имеет значения - работают они по ту или иную сторону баррикад.

Но без поднятия на научный уровень Живой Этики, без связи ее с народом, без Этики нет и сильного государства. Так же ни одна религия не поведет за собой народ, если она не будет основана, прежде всего, на этических законах Космоса, которые прописаны прямо или косвенно во всех святых учениях мира.

Как бы Анненко не хвалил Росова, а Дмитриев не критиковал научные знания Л.В., никто из них не в состоянии приблизиться к масштабности ее личности со всеми несуразностями ее характера. И никакие докторские степени не могут сравниться с уникальностью ее харизмы, добытой теми ее воплощениями, которыми гордится история мира не один век. И только пока есть Л.В., есть лицо у МЦР в мировом масштабе. И фото Л.В., которое использовал Платонов в статье «Гора гордости», только подтверждает ее уникальность и бойцовский характер, который она остро ощущала с раннего детства. Фото в который раз говорит именно о боли ее сердца за вверенное ей Дело, о и готовности до конца дней своих защищать его. Полагаю, это понятно каждому, у кого чистая душа.

Так что неудачно интерпретирована ваша выдержка из моей книги, Платонов.

Вспомните, что было приоритетом до появления Л.В. на общественной арене - мир экстрасенсорики на бытовом уровне.

Когда в восьмидесятые годы в Музее Востока проходили лекционные выступления Л.В., толпа атаковывала вход в конференц-зал, поскольку уровень ее знания, идущий к тому же еще и из чаши накопления, был и остается на много голов выше других.

Я вспоминаю холодный октябрь 90-го, первую конференцию СФР, когда среди присутствующих из разных городов было столько желающих «утопить» Л.В.. Но вот наступил следующий день конференции, и, проигнорировав распри, Л.В. начала его с рассказа о Елене Ивановне. И зал замер! Зал объединился. Так обрадовались люди тому, что услышали и увидели, – обрадовались истинному водительству, ее стратегии и тактике. И уже не было места для кемеровских провокаторов, так тщательно подготовленных накануне в мемориальном кабинете Рериха в Музее Востока. Им попросту присутствующие показали на дверь.

Тогда же был выбран первый координационный совет рериховских обществ. Что с ним стало сегодня? Под благостной личиной, самоутверждаются, забыв об Иерархической лестнице, предали дело, скомпрометировали его до позорного звания секты.

На сегодняшний день можно констатировать факт того, что только Шапошниковой удалось привлечь в МЦР научные круги разных поколений. Россия гордится именами таких, как Лихачев, Раушенбах, Яншин, Капица, сынами и дочерьми отряда космонавтов, художников и педагогов! И все они притянулись в МЦР на магнит Живой Этики, проводником которой, надо признать, является Л.В..

Оппоненты пешком ходили под стол, когда Л.В. складывала сегодняшний день популярности Живой Этики в мире. Чего стоит одно ее предисловие к «Общине», вышедшей еще в 1992 году в г. Рига, вот почему А. Гарда, директор издательства, был приглашен в МЦР ее заместителем. И, «если мы не примем этот дар, мы, сегодняшние, заплатим за это будущим наших детей и внуков» - сделала Л.В. заключение в предисловии к «Общине», вложив туда предвидение и всю боль своего сердца. Не потому ли женщины Чувашии, уставшие от погромов, делегируя своего депутата в нижнюю палату России, уже в 1994 году вручили этому депутату сшитое их руками Знамя Мира, как напутствие избранникам, следовать принципам мира и согласия во благо народа. «Помните, что не безграмотный народ будет яриться против действительности, но эти маленькие грамотеи свирепо будут отстаивать свою близорукую очевидность». «Община»,206.

И, если мы не примем этот дар – явление Л.В. и ее роль в рериховском движении, то кто мы тогда и чего стоим? Распятие ее – равно распятию своей собственной матери, давшей тебе жизнь, знания, в очередной раз «прорубившей» «окно в Европу».

Странно, Платонов, что вы не знаете того, что МЦР также имеет Устав общественной организации, который утвержден на общем собрании и, в котором, естественно, есть «основной принцип демократичности». Но никакое «общее собрание членов общественной организации» не может определить «ее внутреннюю жизнь на основе добровольного волеизъявления и взаимоуважения».

Никакое «общее собрание ее членов» не может диктовать кому-либо, с кем дружить, а с кем не дружить. Раздел проходит по сердцу, и здесь бессилен «основной принцип демократичности».

Видимо, вы, Платонов, имели в виду что-то иное. Полагаю, коллектив. А коллектив – дело наживное. Для этого мало иметь Устав, руководителя, дело, людей. В свое время я сделала для себя печальный вывод: в коллектив мы приходим, прежде всего, работать. А дружить или не дружить - дело желательное, но не всегда достижимое. Главное – с этим надо считаться. Кнутом здесь делу не поможешь. Надо, чтобы все это общество было сцементировано уважением и почитанием Иерархии и каноном «Господом твоим». Но эта терминология пришла ко мне уже при встрече с Живой Этикой, суть же - осталась.

«И, когда будет закрыт четвертый угол, начнется объединение», - так прозвучали слова Учителя в первый день моей работы в МЦР.

Увы! Не произошло. Злая воля «волков», сторожившая каждый шаг руководителя, оказалась сильнее. Дар богов – закон свободной воли, канон «Господом твоим» был бессилен против ревности, зависти и амнезии прошлых воплощений. Так что «гора гордости» - это, прежде сего, «горб» кармы, который таскает на своих плечах Л.В. и ее «волки» не одно воплощение. И сколько им влачить такое существование - зависит от них: никто не сделает за тебя того, что должен сделать только ты сам. Это кармические «разборки» - развитие отношений людей, связанных одной веревочкой. Но истинный агни-йог никогда не позволит подмены понятий и не спутает божий дар с яичницей. И называть это явление сектантством, мягко говоря, безграмотно. Сильно влияние на вас, Платонов, одиозного дьякона.

Спору нет, с лидера и спрос больше. Но помните одно – Иерархия! Ни вам, Платонов, ни вам Анненко, ни вам, Росов-Рыбаков-Тоотс, дано в руки сокровище Богов. Оно дано в руки Людмилы Васильевны Шапошниковой, и переворотом, а именно к нему вы подвигаете в своих статьях, вы не достигнете ее ступени.

Юлий Михайлович Воронцов. Последний Президент МЦР. Один из немногих честных и самоотверженных государственных мужей России, политик крупного масштаба, остановивший губительную во всех смыслах войну в Афганистане. Именно ему матери обязаны жизнями своих сынов.

Он был проводником силы и воли Учителей в решении вопроса о возвращении в Россию наследия Рерихов на высшем государственном уровне.

«Наш сотрудник. Ум, честь», - так охарактеризовал Учитель Юлия Михайловича Воронцова в час его ухода в мир иной.

И руки прочь от этого светлого имени!

ПРОВОКАЦИИ

Продвигая главное дело, мы параллельно изживаем или нет свою личную карму с окружающими нас людьми. И если кармические отношения мешают делу, то кто-то должен уйти. А поскольку любая организация, включая и такую ячейку, как семья, имеет в своем построении иерархическое начало, то и уступить должен младший на ее ступеньке. В противном случае – это не почитание Иерархии, это - переворот.

Вот его-то в МЦР в 1992 г. пыталась сделать Наталья Тоотс - главный организатор, за спиной которой был и есть архи-идеолог всех провокаций в рериховском движении – Р.Б. Рыбаков.

В подготовку переворота ими был вовлечен рижский шовинист, тогда обласканный вице-президенством МЦР – А.. Гарда. Как же, по рангу он был вровень, как ему и его идеологам казалось, с самой Шапошниковой! Только забыли они, кто ставленник Учителей.

По замыслу идеологов Гарда сначала должен был взять власть в МЦР, а потом отдать ее Р.Б. Рыбакову.

Силу этому «братству» придавали такие, как Г. Шпилько, тогда директор книжного магазина; С. Белинская, с моей протекции возглавлявшая отдел по связям с рериховскими обществами.

Проиграв, они вынуждены были уйти из МЦР с позором. И до сих пор пытаются взять реванш: война против Шапошниковой и МЦР не прекращается. Она просто принимает другие формы.

Именно интригами «государственников» - Рыбакова и компании и секретаря С.Н.Рериха - Мэри Пунача, рериховское движение обязано выходом чудовищного по своей наглости черномырдинского Постановления 1121 от 4 ноября 1993 года, разделившее его на две враждующие части, подменив почитание Иерархии, принципом «любишь - не любишь Шапошникову».

Сейчас за эти оппозиционные годы Рыбаков и компания выпестовали себе «смену» - такого, как Росов, придав ему бумажный глянец, (как он сам его называет – гламурность).

И только слепой не увидит на страницах его книг претенциозного отношения к Рерихам, в его книгах предатели Рерихов становятся незаслуженно обиженными героями. Но это не помешало Росову получить свои «серебренники».

Именно ложность трактовки поступков великих Учителей привела Шапошникову на процедуру защиты его докторской диссертации, а не что-либо другое. Она воин, и делает все, что в ее силах.

А высокую степень учености ей давно присвоил народ по совокупности вклада в распространение Учения. Потому ваши, Платонов, выводы «аналитичности» или «синтетичности» - просто детские игры по сравнению с силой ее ума.

Далеко от вас, Иван Платонов, не ушел, к сожалению, такой, казалось бы, перспективный член рериховского движения, как А.Анненко. Своей хвалебной статьей в адрес Росова, он пытается подвигнуть читателя к мысли, кто сегодня более достоин лидерства в рериховском движения, вот он - молодой «остепененный», «продвинутый».

Обращаюсь, в связи с этим, к вам, А.Анненко: что же это вы, «Алеша», как ласково, по - отцовски, называл вас П.Ф.Беликов, не уважаете своего Учителя? Как пестовал он вас многие годы и пытался сделать из вас человека, умеющего отделять зерна от плевел! Разве вы забыли, с каким уважением и любовью он относился к Л.В. Шапошниковой, как выделял ее среди всех, как «редкий дар»?

Советую всем вам убрать обиды и освежить память: перечитать двухтомник «Непрерывное восхождение», основанный на эпистолярном наследии П.Ф. Беликова.

Далее вы, «Платонов» пишите:

«А тоталитарная секта - это совершенно противоположное. По определению французских учёных, "для неё характерна авторитарность, а главный смысл её существования - власть и деньги для руководства и для ближайшего окружения, которые при этом скрывают подобного рода цели под религиозными, культурологическими, политическими, псевдо-психологическими, оздоровительными и прочими масками, и которым присущ ряд свойств - обожествление лидера, либо организации, обман при вербовке, регламентация всех аспектов жизни членов секты". Можно добавить к этому, что основой тоталитарной секты является лживость лидеров и нравственная незрелость её членов. Всё это и наблюдается в общественной организации Международный центр Рерихов, в которой царит и правит авторитарная личность - Людмила Васильевна Шапошникова».

Ваше клише тоталитарной секты применимо для любого государственного строя. То, что вы «наблюдаете в МЦР, в котором царит и правит авторитарная личность», по-другому и быть не может. Иначе - это анархия. Тот же закон действует и в самой малой ячейке – семье. Когда его не соблюдают, то семья распадается.

А секта, это часть от общего. По определению своему МЦР никак не может быть сектой, поскольку является ядром в международном рериховском движении, основанном не на выдуманных лидером постулатах, а на объединяющих идеях Живой Этики и деле, врученном ей Учителями вместе с наследием. И здесь опять работают те же законы Космоса во главе с главным – законом Иерархии.

«ЗАХВАТ НАСЛЕДИЯ РЕРИХОВ»

О передаче наследия в изложении ОБС скучно читать, «Платонов»! Стыдно за вас и стыдно за тех, кто по лености души доверился вам, проглатывает все мифы, коими потчуют «страдальцы» из лагеря Рыбакова–Тоотс.

Совсем недавно я была огорошена очередным мифом из жизни Шапошниковой. Якобы большую часть наследия Рерихов Шапошникова перевезла себе домой водным путем. И, уважаемый мною человек, один из столпов рериховского движения, с такой горячностью уверял меня в этом, что я опешила от такой «правдоподобной» клеветы. И как я ни опровергала эту сплетню, я не смогла переубедить его. Ему, к сожалению, эта правда была не нужна.

Его не убедило то, что в маленькой двухкомнатной квартире невозможно спрятать эту «большую» часть. А за семь лет хождения туда, я не раз занималась уборкой этой квартиры. Его не убедило и то, что это разные временные отрезки из жизни Л.В. Да, факт перевоза личных вещей Л.В. дипломатическим водным путем имел место быть. Но тогда она даже не была лично знакома со Святославом Николаевичем. Этот факт был из «второй жизни» Л.В., когда она закончила свое пребывание в Индии, а за многие годы скопились купленные ею книги, и взять их с собой в самолет не было возможности по тем временам из-за ограничения веса груза. Тогда-то и предложил ее друг, действительно, консул Мадраса, воспользоваться водным дипканалом. Л.В. тогда очень жалела об этом, так как книги подмокли за время длительного пути.

И вот уже десятилетие эти «очевидцы» с упорством маньяка тиражируют подобные «легенды» до узора на незрелом мозгу! Сколько голов скручено такими «правдами»!

Будучи помощником Л.В., я не раз присутствовала на встрече с корреспондентами, интересовавшимися фактом передачи наследия. Не раз, и не два мы возвращались к деталям этого фантастически драматичного исторического факта, но всегда было горько осознавать, как проявлялись причастные к событию люди. Какие козни устраивали близкие и Святославу Николаевичу, и Л.В.. Как их пытались сталкивать лбами злопыхатели всякого рода из обеих стран!

Л.В. взвалила этот крест на свои плечи не себя ради, а нас с вами, ради наших детей и внуков. Она была призвана совершить этот подвиг, за что и терпит сейчас наветы черни. Но, хочется думать, Учителя ограждают ее мир от подобной грязи. У них для этого есть много способов.

«НУ И ВООБЩЕ, ТВОЕ ЛИ ЭТО ДЕЛО, ЧТО БОГИ ТОЖЕ НОСЯТ ТЕЛО!»

Но вам, Платонов, все мало «жареного», вам надо было еще и влезть в сугубо личные отношения Кэтрин Кэмпбелл с Л.В..

Ну, тогда послушаете эту историю с другой стороны.

Когда Л.В. принимала наследие в Бангалоре, С.Н. сообщил ей, что в Америке ее с нетерпением ждет Кэтрин Кэмпбелл.

Как и обещала, Л.В. полетела в США. Кэтрин приветствовала ее словами «наконец-то мы встретились». Ей давно были известны их кармические привязки, уходящие в далекое прошлое рыцарей Круглого стола и времен Марии Антуанетты. В день ее приезда Кэтрин, к удивлению Ингеборге, умудрилась сама приготовить любимое блюдо Л.В..

Встретились очень радостно. Но, как и многие, Кэтрин, к сожалению, не смогла отделить прошлое от настоящего. Она попыталась убрать границы, войти в него и увлечь туда Л.В.. И Л.В. сократила время пребывания. Сразу же после отъезда Л.В. Кэтрин приехала в Москву и даже предпочла спать не в роскошной гостинице, а на раскладушке в комнатке Л.В., (в другой, еще меньшей, живет соратница и дальняя родственница Л.В. - Н.Г. Михайлова).

Когда Л.В. в очередной раз поехала в США за копиями некоторых архивных материалов по договоренности с директором музея, она, по настоянию Кэтрин, опять остановилась у нее дома. Результат встречи был плачевный. На этот раз Л.В. уже босая убежала из дома Кэтрин и доживала командировку у Даниила Энтина, директора музея Рериха. Так произошел разрыв их личных отношений. И никакого отношения, якобы к приготовленной Шапошниковой к вывозу «горке» с «отобранными материалами» за спиной Кэтрин, это не имело.

Но это личные. А дело не должно было страдать, пыталась я внушить Л.В.. Но Л.В. еще не могла оправиться от «визита», и уже никого не хотела и слушать.

Кэтрин же, в отличие от Л.В., пыталась всеми способами восстановить отношения. Как помощник, я была свидетелем постоянных посланий в адрес Л.В. Она под разными предлогами пыталась выманить Л.В. на то или иное мероприятие, посылая приглашение за приглашением. Но Л.В. только отправляла их в урну.

Мы тогда с Белинской переживали искренне все случившееся и прекрасно понимали, к чему это может привести. И решили за спиной Л.В., от имени коллектива МЦР написать Кэтрин письмо. В нем мы предложили сотрудничество на объединяющей нас всех основе. Надо было только отправить письмо международной почтой, и Тоотс, тогда руководитель пресс-центра МЦР, вызвалась это сделать. Но шел месяц за месяцем, а от Кэтрин ни строчки в ответ. На сегодняшний день я со стопроцентной уверенностью могу сказать, что это был стратегический ход Тоотс, поскольку им с Рыбаковым не нужен был мир между Кэтрин и Л.В. И это им удалось.

Еще до перехода в МЦР, Тоотс осторожно прощупывала меня, подбрасывала, якобы ненароком, информацию, что есть более достойная кандидатура на место Л.В., и она готова познакомить меня с ним. По своей наивности я решила помочь Тоотс, и, как мне тогда казалось, невинной жертве Тоотс – Шпилько, пыталась убедить их, что только Л.В. ставленник Иерархии. Но все было тщетно. Тем не менее, меня не покидала надежда переубедить Наталью.

- Ты обрати внимание на ее глазницы! – в ужасе от моих благих порывов, как последний довод бесполезности моих намерений, остались в памяти слова по возвращению из Мира Тонкого.

- Ну, если мы будем обращать внимание еще и на глазницы, то ради чего тогда мы пришли на эту планету, - успела я сделать выговор своим сестрам по духу.

Именно тогда пришли строчки:

- /Что ищешь в богах, ставшими людьми? / Корректности поступков? Плавности речений?/ Иль дел благих, земных преоборений ? / А боги, ставшие людьми, земными стали жить делами./ И тут прости уж, не ропщи, а в корень зри./ Они, как та змея, нацелив Путь, главою не свернуть, на то – извивы тела./ Ну и вообще, твое ли это дело, что боги тоже носят тело./

А вот еще «зарисовки» тех времен: после того, как Учитель круто изменил мою жизнь, якобы мною было произнесено: «так и быть, берите меня помощником», последовало следующее: Л.В. попросила порвать всякие отношения с Тоотс и Шпилько, поскольку она знает их предательское поведение. На что я ответила, что это противоестественно, поскольку, как помощник, я должна буду сотрудничать с каждым работающим в коллективе, который набирала она сама.

Спустя три дня я пришла в Дом Дружбы на презентацию МЦР. При входе меня встретила сама Л.В. Она искренне была рада и сетовала на то, что я «куда-то пропала», и тут же сообщила, что ждет меня немедленно на работе.

- Обрати внимание, как твои подружки с вытянутыми лицами наблюдают за нами из-за колонн, - смеясь, сказала мне Л.В. - Ты голову на плаху за них положила, а они предали тебя. Я ломала голову, что же с вами делать, как отворяется дверь кабинета и является Шпилько: «Я знаю, Л.В., что вы берете помощником Г.И. Хочу вас предупредить, что она метит на ваше место».

При этих словах у меня от такой подлости свело дыхание. А Л.В. продолжала:

- А потом не успела закрыться дверь за одной, как ее открыла следующая. Но Тоотс была похитрей. Она подлила такого яду, что я сразу поняла, вас немедленно надо брать. И что, вы думаете, она сказала? «Я знаю, что вы берете Г.И. помощником. Хочу предупредить вас, что у Г.И. тонкая ранимая душа. Я знаю, как вы можете приблизить к себе человека, потом резко оттолкнуть. А Г.И. этого не выдержит, и тогда вы будете виновны в том, что она попадет в психиатрическую клинику. Я очень ценю Г.И. и мне будет искренне жаль ее».

Правда, этими хитросплетениями дело не обошлось. Потом меня долго проверяла «верный кшатрий», как называла Л.В., свою лучшую подругу, - Татьяна Петровна Григорьева, после чего сделала вывод: «Единственно чего могу тебе сказать, Г.И. человек честный. Но тебе будет трудно с ней».

Потом пришла солидная дама, экстрасенс, и сказала Л.В., что я «предатель». Спустя три месяца, она пришла с раскаяниями, сообщила, что ее это попросила сделать бывший помощник - советник, которого Л.В. в первые дни моей работы, освободила от занимаемой должности за неквалифицированность при составлении ряда договоров, и якобы за превышение полномочий. Путем голосования членов Правления МЦР, она была освобождена от занимаемой должности. Именно тогда на Правлении и прозвучали «сокровенные» слова Т.П. Григорьевой, которые вы, Платонов, цитируете: «Людмила, неужели ты не видишь, что наш корабль идет теперь под черными пиратскими парусами и уже не в ту сторону».

Увольняемый помощник-советник по юридическим вопросам Нина Ивановна Карпачева, была протеже Татьяны Петровны Григорьевой.

О ЗОРИНЕ, БОНДАРЧУК и ДР.

«Шапошниковой удалось примириться с Григорьевой только благодаря посредничеству еще одного яркого творческого человека в МЦР», - пишет Платонов.

Этот яркий творческий человек, всегда был одной из трех «священных коров» наряду с Каленковым и Бекрицкой, как с первых дней работы в МЦР я была проинформирована самой Л.В.

Я всегда считалась с таким явлением, как Зорин. Мне импонировала его самостоятельность в решении вопросов, и даже больше, – вопреки позиции Л.В., Зорин дважды осмелился предложить мою кандидатуру в Правление. Но Л.В. резко его обрывала.

Зорин всегда был амбициозен, гордился тем, что в отличие от других его учителем по жизни является Татьяна Петровна. «Дети подполья», как называли коллектив оптического театра, его боготворили.

И это не мешало мирно существовать всем под одной крышей. А вот, когда открыли «ящик Пандоры», Зорин совсем потерял нюх, и оказался в сетях оппозиции. Им важен был еще один прецедент, и амбициозность Зорина сыграла им на руку. Они попросту «сдали» его.

О тактике подобной оппозиции очень точно изложено в «Иерархии», 284 параграфе: «Когда говорю о черных, советую обратить внимание на их изысканные приемы и усматривать, как они терпеливо подползают к цели и как выбирают плечи, за которыми скрыться. Не черненьких видите, но сереньких и почти беленьких!».

А амбициозность еще никого до добра не доводила. Одно дело, ты рассказываешь байки о том, какой ты «продвинутый» в своем маленьком коллективе, где обожествляют тебя до исступления: как же – «шестидесятник», и с Термин Вооксом ты почти родственник, и с каким-то Зааком, и с самим С. Н. Рерихом ты «кум и брат», и он без тебя не мыслит свое детище. А другое, когда ты выносишь это на публику. И причин для этого, как ему казалось, достаточно: вырос опасный конкурент - Бондарчук Наталья, по определению Платонова «прекрасно пишущая статьи, прекрасно говорящая о Рерихах не по бумажке». Проехала с лекциями по городам России, с «выправленной» под Живую Этику биографией великого отца (якобы под подушкой у него всегда были книжечки Живой Этики) на вопросы, кто будет приемником Л.В., отвечающая однозначно – «кроме меня нет достойного кандидата».

Когда рассказывали об этом Л.В., она лишь недоверчиво улыбалась в ответ. Но вот Наталья, после завершения конференции, проходящей в библиотеке имени Ленина в октябре 1995 года, вдруг выскочила на сцену и стала гневно стучать по ней ножками, обвиняя Л.В. в том, «позволяет унижать себя дружбой с той, работа которой заключалась лишь в том, чтобы налить стакан чая, размешать ложечкой и подать его такому великому человеку. А великий человек позволял унижать себя ее подачкой».

Л.В. в тот момент сидела рядом со мной, уже не работающей в МЦР, и мы тихо о чем-то беседовали. Я очнулась первой, толкнула в плечо, ушедшую в себя Л.В.

- Слышишь, как она несет меня с трибуны, - сказала я Л.В.-

- Ты о себе большого мнения, - пыталась урезонить меня Л.В. Но поняв, что камушки полетели и в ее огород, заключила: - Пожалуй, ты права.

- Ну вот, а ты не верила никому. Если она в твоем присутствии такое позволяет, то можешь представить, что она говорит без тебя.

Так что Зорин, полагаю, справедливо не захотел уступать очередным «детям лейтенанта Шмидта», но заторопился, доверился оппозиции и перехитрил самого себя.

Мне дважды пришлось восхищаться «непосредственностью» Зорина. Первый раз в начале 1993 года, когда мы - Самохина, Моргачев, Зорин и я - участвовали в первой радиопередаче «Иное измерение» по каналу «Россия». Нам в этом эфире отвели двадцать минут.

Мы с Наташей очень волновались. Зорин посмотрел на нас презрительно и резюмировал: «это только не продвинутые волнуются». И он действительно спокойно, не торопясь, будто все время предназначено только ему, обстоятельно рассказал о своем оптическом театре.

Прямой эфир по вопросам Живой Этики Наташа провела отлично, Моргачев, заметно волнуясь, осветил работу музея. Оставалось пять эфирных минут, когда, наконец, очередь дошла до меня. Волноваться времени не оставалось. Я оттарахтела все наши проблемы, и обратилась к премьер-министру страны – Лобову: «Вас, товарищ Лобов, просто дурят!» Дело в том, что руководители Музея Востока, под диктовку Рыбакова и компании, отправили письмо в его адрес с просьбой «сделать им подарок в честь юбилея - отдать усадьбу Лопухиных». Слышал или нет «товарищ Лобов» это обращение, но «подарка к юбилею Музея Востока» они не получили и знаю, что никогда не получат.

Другой эпизод с Зориным меня откровенно позабавил. Это было на открытии первого музея во флигеле.

Поздравить нас с этим событием приехал экс-президент СССР - Михаил Сергеевич Горбачев. Вокруг него собрался наш коллектив, гости и корреспонденты. Встреча затянулась. Горбачев не торопился уходить. Вот и Л.В., и все гости ушли на пресс-конференцию. Остались только мы с Зориным. А он все не уходил, и с Зориным продолжали говорить ни о чем. Пришлось шептать Зорину - «хватит». И тогда Зорин заявил Горбачеву:

- Я хочу придти к Вам в гости, у нас есть, о чем поговорить.

- Приходите, - не задумываясь, дружелюбно ответил Михаил Сергеевич, - оставьте только свои данные.

- Меня легко запомнить. Меня зовут так же, как и Вас. Только наоборот. Вы Михаил Сергеевич, а я – Сергей Михайлович.

В этом весь Зорин.

«Меня зовут так же, как и вас» врезалось в память основательно.

ЯКОБЫ - «ИЗГНАНИЕ НЕУГОДНЫХ»

или « в огороде бузина, а в Киеве – дядька»

«Поняв через какое-то время, что вокруг неё слишком много свидетелей её разнузданного поведения в Бангалоре, и в Америке, да и вообще... г. Шапошникова стала под разными вымышленными предлогами грубо изгонять из Фонда главных действующих лиц. Первым она выгнала Ростислава Борисовича Рыбакова». - Так упорно тиражирует ложь Платонов.

О роли Рыбакова в расколе международного рериховского движения, его огромной разрушительной провокационной деятельности, в результате которой мы имеем сегодня черномырдинское постановление 1121 от 4 ноября 1993 года, попирающее Завещание С.Н.Рериха, я подробно написала в книге «Я – Шапошникова». Она есть на сайте (http://bibikova.info, http://bibikovagi.narod.ru). И потому повторять это не имеет смысла.

Но даже одно то, что он на очередном сборище «протеста против Шапошниковой» в 1994 году, тыкал пальцем в открытку, подаренную ему С.Н., в которой С.Н допустил грамматические ошибки, не делает ему чести, равно как и каждому, кто принял это как доказательство правоты Рыбакова. «Вот видите, вот видите, он уже тогда был невменяем и ничего не соображал, так что понимаете теперь, что это Шапошникова заставила его подписать эти документы», - убеждал он рериховцев и присутствующих посетителей музея Востока.

Комментарии, полагаю, излишни. Только вопрос: а что же тогда вам не удалось заставить С.Н. подписать ваши документы, коли он был так «невменяем»?

«Потом выгнали из правления искусствоведа Т.Г. Роттерт», - пишет далее Платонов. «У г. Шапошниковой вызывали злобу её самостоятельность и независимый характер. Кстати, был такой эпизод, связанный с ней. Сотни маленьких гималайских пейзажей, которые Людмила Васильевна Шапошникова вывезла из Индии, не имели названий. Тогда она просто дала указание хранительнице этой коллекции г. Роттерт: "Дай им сама какие-нибудь названия. Попадёшь в историю". Она и дала, в целях инвентаризации и учёта, этим картинам условные названия по собственному усмотрению, а потом пришла в ужас, когда узнала, что эти работы начали выставляться под этими самыми названиями».

- Роттерт Татьяна Георгиевна. Мир новому дому ее!

Одна из немногих в МЦР достойная уважения позиция, которую она избрала для себя, находясь в самом эпицентре «стаи волков». При всей своей прямолинейности, она четко соблюдала иерархию и не поощряла, когда она нарушалась.

Когда, уходя из МЦР, я пришла проститься с ней, она испуганно вздрогнула. Я поняла, почему, и не стала задерживаться. «В отличие от вас, я не буду громко стучать дверью», сказала она мне много лет спустя, когда та же «стая волков» дышала уже ей в затылок, выделив для этого из своих рядов «архитектора пространства».

Мой уход из МЦР не закончил наших с Л.В. отношений. В скорости они продолжились. В одну из встреч, Л.В. рассказала свое ночное видение: «я собрала весь коллектив МЦР сделать фотоснимок. Все стоят в несколько рядов, оживленно беседуют между собой, и никакого внимания на меня. Одна Роттерт сидит на стуле в первом ряду и изо всех сил таращит на меня глаза, пытаясь привлечь мое внимание. А мне все не до нее. Что бы это значило?

- Да то и значит, что это единственно преданный тебе человек в МЦР. Господи! Как неуютно ей под твоим крылом. Неужели не понятно, что она ищет твоего признания? Что с ней будет, если она станет неугодной «волкам»? Прозябать в одиночестве на свою грошовую пенсию? Ведь никого более близкого, чем ты, у нее в этой жизни нет. Неужели тебе ее не жаль?

- Тогда мне понятно ее странное вчерашнее поведение. Был обеденный перерыв. Мне нужна была Орловская. Я пошла в их комнату, а она закрыта. Я в другую. Она тоже закрыта. Я заглянула в кабинет Роттерт, и на вопрос, где все, та как-то испуганно сказала, что все ушли в библиотеку отмечать день рождения. Я ушла. Через некоторое время открывается дверь в мой кабинет, всовывается голова Татьяны Георгиевны и она, выпучив глаза, точь-в-точь, как на той «фотографии, ни с того - ни с сего говорит: «Вы не подумайте, что меня не любит коллектив, меня тоже пригласили, просто я замешкалась».

«...тебя не любит коллектив», - эта фраза в мой адрес в последнее время работы в МЦР часто звучала из уст Л.В. И Татьяна Георгиевна была, как я теперь понимаю, молчаливым свидетелем интриг, организованных Орловской–Михайловой.

«Волки» сбились в стаю», было сказано мне Свыше, когда для расправы со мной была принята в штат новоявленная кадровичка – Татьяна Георгиевна Михайлова. И за три месяца интриг, она добилась моего изгнания из МЦР. Эта «кадровичка» не случайный человек в МЦР. Яркий след она оставила в истории России, в короткий срок избавив ее от последней русской царицы.

Мне пришлось напомнить Л.В. о сокровенном знании, полученном мною еще во времена нашего с ней визита в Германию после посещения собора в Наумбурге. Роттерт и Л.В. связывало тогда кровное родство. И Л.В. дала слово, что ни при каких условиях не избавится от нее. К чести сказать, она сдержала его, хотя «волки» настойчиво требовали очередной «крови».

Платонов и иже с вами! Что вы все мусолите факт наименования картин как нечто из ряда вон выходящее? Нормальная практика. И в отличие от вас, она не измеряла достоинства картин размерами, как вы уничижительно их назвали - «сотня маленьких гималайских пейзажей». И Роттерт прекрасно понимала, что «войдет в историю». Но она, прежде всего, женщина, и легкое кокетство ей также было присуще. И не надо из этого «варить похлебку», не вкусно!

«ДЕЛО КОЛЬЖАНОВОЙ»

Платонов: «Перед правлением сидела седовласая женщина со светлым ликом и детскими глазами. Её светлый лик, её чистота, её авторитет и были главной причиной преследования со стороны г. Шапошниковой. Все, кого "держательница ключей" изгоняла, как правило, были людьми светлыми и талантливыми. Г.И. Кольжанова в своём городе пользуется заслуженным авторитетом, её знают и любят. Желание улучшать жизнь, искать пути выхода из тяжёлой ситуации в нашей стране, брать на вооружение всё лучшее, что выработала мысль человеческая, - в этом её суть. И вдруг этому человеку, полностью отдающему себя работе, выносят такой приговор. Нужно было видеть глаза Галины Ивановны, когда она выслушала этот приговор. Было такое ощущение, что её чем-то оглушили. Из глаз хлынули слёзы, которые на полированном столе собрались в небольшое озерцо. Если бы в это время сопоставить её лик с перекошенными злобой лицами "тройки", то всё стало бы ясно и без слов. Нужно заметить, что члены "тройки" при этом, поджав губы, "участливо" говорили Галине Ивановне, что не надо разводить в зале сырость...»

Действительно, «не надо разводить в зале сырость».

И Л.В. это знала, как никто другой. Кольжанова была моей «подругой» на протяжении многих десятилетий и автоматически стала подругой Л.В. и семьи Булочников.

Неординарная, пытливый ум, прекрасный организатор, внештатный журналист «Советской России» в 70-е годы, во времена строительства АвтоВАЗа , борец за правду. На ее счету были неравные бои даже с самим Генеральным директором - заместителем Министра Автопрома за восстановление на работе и партийности дизайнера Ашкина, одиозной фигуры, десятилетие терроризирующего своей «правдой» руководство ВАЗа. Ему даже посвящена целая глава в народной поэме.

Он попал ко мне домой и продемонстрировал одно из своих изобретений – «вечный двигатель»! Возможно, просто и гениально с точки зрения инженерной мысли, но какое отношение это имело тогда к государственному плану, конвейеру, лихорадочно поставлявшему стране вожделенные «Жигули». Так же, как и все другие его очень полезные изобретения и дизайнерские наработки. Это заделы на далекое будущее, возможно. И драться сейчас с завистниками и ревнивцами за их реализацию не умно, для этого надо было для начала знать, сколько десятилетий предшествовало реализации плана по строительству АвтоВАЗа и выпуску автомобилей.

Ашкин словно вышел из оцепенения. Куда уходит время и лучшие его силы! И действительно, в скором времени уехал в другой город, где и был востребован. Потом он приезжал в Тольятти, благодарил «за просветление в мозгах».

Я и тогда не поняла горькой правды, лежащей на поверхности, – Галине нравился сам процесс: не быть, а слыть, ее не волновала целесообразность и судьбы людей.

«Такой, как Ашкин, мог бы заменить целый научно-исследовательский институт»,- резюмировал корреспондент «Правды» – Миронов, его тогда привлекла Кольжанова для защиты изобретателя. Я до сих пор краснею за «невинную» просьбу Галины «просто составь мне компанию», когда она привела меня к корреспонденту для подтверждения компромата на партийную верхушку ВАЗа. Тогда я пропустила «ее ход», по широте душевной, за совокупностью ее блестящих черт характера, как мне казалось, и здоровья, которое доставляло массу волнений. Мне часто приходилось просить руководителя нашего рекламного отдела добывать дефицитные лекарства, чтобы помочь Галине.

А здоровье ее всегда «хромало» в прямом и переносном смысле. На это мне красноречиво Указали Свыше еще в конце восьмидесятых, когда она уговорила меня опять «составить ей компанию» - встретиться с В.М. Сидоровым.

Это было в ЦДЛ. Встреча подошла к концу. Я, одетая, уже стояла на выходе. И вот картина: ступенями выше, как на подиуме, идут мне на встречу два уважаемых мною человека, ставшими инвалидами в результате не простых жизненных ситуаций. Вдруг из моих уст пытается вырваться фраза, смутившая меня, казалось бы, своей бестактной жестокостью. Я пытаюсь ее подавить, тем не менее, краснея и смеясь, громко произношу: «Как одинаково вы хромаете!» Сидоров недовольно повел носом, выдавив из себя «м-да». Вспоминая этот пассаж, я долгое время не могла освободиться от стыда, пока не пришел срок. Да. «Как одинаково вы хромаете».

И «хромота» эта не имела никакого отношения к физическому недугу.

Второй раз меня предупредили в 1994 году, опять очень своеобразно. Галина с известной рериховскому миру дамой из Прибалтики, остановились у меня на квартире на время работы конференции.

Эта дама постоянно вынуждала меня защищать Л.В. И вот в конце их пребывания я «получила» из Тонкого Мира «картинку», в которой эта дама предстала бешеной крысой, от которой я отбиваюсь веником, а Галина – драной, серо-буро-малиновой кошкой с облезлым хвостом и красивыми печальными глазами. Ну, так и хочется ее пожалеть! Я тогда опешила от такой карикатурности образов.

Тогда с зарисовкой той дамы я согласилась, а вот Галина? Мы тогда с Л.В. были в недоумении. Галина в нашем представлении была просто душечкой, нашим, можно сказать, оберегом. И Л.В. была ей за это благодарна и по-теплому к ней относилась, доверяла многое, несмотря на то, что старые друзья из Прибалтики предупреждали о лживости этой личности. Но я приложила все силы, чтобы Галина была уважаема и ими. Вот она, кармическая зависимость, «куриная слепота» называется.

А «слепота» моя продолжалась долго. Пока очередной раз меня мои Боги не окунули в ее мир, в котором Галина меня просто глухо ревновала, особенно к Л.В. и Булочнику. Тогда я была уже вне МЦР., но дружеские отношения с Л.В. продолжались. Кольжанову, с другой моей «подружкой», Натальей Бондарчук, это не устраивало. Уж очень хотелось им занять мое место. И они заняли его.

Прозрение было горьким. Именно Галина сыграла отрицательную роль в наших с Л.В. и Булочниками отношениях. Именно она вместе с Розендентом - старшим, пытаясь угодить Л.В., искала типографию, чтобы выкупить тираж книги «Я – Шапошникова» и сжечь. Для этого они готовы были выбросить из своего кармана немалую сумму. И именно Галина с Натальей спровоцировали Л.В. на жуткую статью в «Мире Огненном» 1998 года, где Л.В, облив меня дерьмом, приговорила к «самому суровому осуждению».

Конец интригам Кольжановой, ценою своей жизни положила Зоя Ивановна.

Зоя Ивановна, по велению сердца пришла в общество, возглавляемое Галиной, с самыми лучшими намерениями. И пришла сразу с делом.

Она была владельцем небольшого магазина по продаже книг и канцтоваров. И предложила Галине переложить на ее плечи заботу по финансовой части, взять под свое крыло и книжный магазин общества.

Она была грамотным, мягким, спокойным и удивительно честным человеком, мечтавшим об общинной форме жизни по канонам Живой Этики. В одну из наших встреч она с гордостью сказала мне, что «даже при таких драконовских поборах со стороны государства, можно работать, отдавая все налоги, и не быть в убытке. Правда, доход не такой большой, но жить можно, а главное, с чистой совестью и не бояться визита ревизора». И это в то время девяностых, когда все торговые организации имели по несколько касс.

Зоя Ивановна рассказала, что Галина Ивановна устроила ей обструкцию на заседании Правления, якобы как расхитителю средств общества. Да еще использовала Зоину сестру, фанатично преданную Галине. По просьбе Галины, сестра Зои Ивановны выкрала финансовые документы, но благо, что у Зои сохранились расписки в получении Галиной денег. Члены же правления Тольяттинского общества Рерихов и МЦР так были одурачены хитросплетениями Галины, что Л.В. даже не впустила Зою Ивановну на порог своего кабинета.

Дальше, окрыленная поддержкой Центра, Галина использовала свое влияние на городских чиновников, и на Зою завели уголовное дело. Ею занялся не просто следователь, а следователь по особо важным делам.

Еще не закончилось следствие, а на страницах городской газеты уже «полоскали» Зоино имя.

Две недели следователь с мрачным лицом приходил в офис, и, не разгибая спины, скрупулезно занимался разбирательством этого дела, переворачивая страницу за страницей пухлого тома, настроченного Кольжановой.

«И, по мере того, как шли дни, спина его выпрямлялась и он уже не смотрел на меня, как на преступника», - улыбаясь печальными глазами повествовала Зоя Ивановна. Под конец следователь спросил: «А что это такое, рериховское общество?». Зоя Ивановна подробно объяснила ему. «Это, - (сделав упор именно на «это») высоко-духовная организация?» - брезгливо, двумя пальчиками, подняв опус за подписью Кольжановой и небрежно бросив его на стол, сурово спросил следователь. - «Ради этого меня оторвали от важных дел? (Тогда шел следственный процесс по делу хищения на АвтоВАЗе в особо крупных размерах, который трагически закончился пожаром УВД в г. Самаре, где заживо сгорели такие следователи!). «Я предлагаю вам сделать встречный иск в адрес вашей хваленой Галины Ивановны. И за поруганную честь в адрес газеты. А я вам в этом помогу. Доказательств у нас для этого предостаточно».

Когда моя другая тольяттинская подруга рассказала эту историю бывшему главному редактору радиогазеты ВАЗа, тот даже не удивился и спокойно ответил: «Для меня это не новость. Кольжанова всегда была нечиста на руку. Я помню еще процесс в семидесятых годах на уровне горкома партии, когда на нее жаловались ее коллеги по городскому радио. Она тогда была главным редактором, постоянно бюллетенила, девчонки работали за нее, а она присваивала себе их гонорары. Тогда это замяли».

Зоя Ивановна все же добилась встречи с Л.В. И вот тогда-то и был положен конец хитросплетениям Галины.

И не важно, кого Л.В. отправила в Тольятти с проверкой «деятельности» Кольжановой. Главное – правда восторжествовала. Зою Ивановну реабилитировали. Кольжановой же показали на дверь.

Но эти горькие волнения, растянувшиеся на многие месяцы, не прошли, к сожалению, даром для Зои Ивановны. Удар, нанесенный Галиной, оказался роковым. Зоя Ивановна доведя дело да победного конца, в скорости скончалась в самом расцвете сил от скоротечного рака.

И это не первая кровавая жертва Кольжановой.

Первая была в девяностом. Кольченко.

Кольченко, первый руководитель тольяттинского общества Рерихов.

Как я потом поняла, экстрасенсорика и тантрические игры были тогда основным направлением этой группы, от чего она пыталась со временем откреститься. «Но мы–то хорошо помним эту ее деятельность», - сказала мне известный художник г.Тольятти Ирина Демченко

В последний приезд в Москву я просто не узнавала Кольченко: лихорадочно бегающие глаза, нездоровая одутловатость лица, воспаленная кожа. В Москве его интересовало одно: возможность выступить в любом обществе, где можно было бы показать свои экстрасенсорные способности.

Через неделю Кольченко не стало.

«Кипучая деятельность» этого странного общества, под руководством Кольченко и Кальжановой, давно уже не нравились городу, и самоубийство руководителя не прошло незамеченным. Вдова Кольченко, столько лет терпевшая флирт Кольжановой и Кольченко, обезумевшая от потери мужа и отца ребенка, дала интервью корреспонденту городской газеты. Узнав, что на выходе уже набранная в типографии разгромная статья по рериховскому обществу, «которое довело Кольченко до петли», Галина, слава Богу, сумела затормозить ее выход.

Помню, она приехала тогда в Москву, обратилась к Бондарчук за помощью, чтобы из Москвы запретили выход этой статьи. С этой же целью приехала из Риги и Марианна Озолиня. И, если бы не мое вмешательство, они сделали бы то, чего добивалась вдова и пресса - компрометация имени Рерихов на самом высоком уровне. Тогда я убедила Галину убрать амбициозность, и, если надо, то и на коленях просить прощения у вдовы.

Наши молитвы дошли да Бога.

Но через несколько лет, статья все-таки вышла. Бывшие коллеги по перу не простили Галине продолжавшегося фарисейства. Страсти по Кольченко к этому времени уже, слава Богу, улеглись. Пересуды, вызванные публикацией, дальше города не пошли.

К семидесятилетию Л.В. в 1996 году готовился сборник ее статей. Вступительную статью поручили Кольжановой.

Перебирая свой архив, я, к ужасу своему, не обнаружила подаренной мне Шапошниковой книги «Мы – курды» с дарственной надписью. Кто, кроме Галины мог это сделать? Сомнений не оставалось. И даже понятно почему. Как же, так лестно иметь в своем обществе такую книгу. Кто же будет спрашивать, а какой Г.И. на самом деле это было адресовано.

Так случилось, что в скорости я оказалась в квартире Л.В., и она предложила мне вычитать присланное только что Галиной предисловие. И каково было мое изумление, когда уже во втором абзаце она цитировала дарственную надпись Л.В.

- Слава Богу! Нашлась моя книга. Она у Галины, как я и предполагала.

- А на что она рассчитывала, когда писала это?

- А на то, что к тому времени, как выйдет книга, меня на белом свете уже не будет. Ведь дата моего ухода ей известна. А тебя она просто держит за «Ивана, родства не помнящего», кому и когда он раздаривал свои книги с пылкими надписями. Попробуй, докажи, фамилии-то моей здесь нет, а она тоже Галина Ивановна.

- Ну, я ей завтра устрою «не помнящего».

Я рассмеялась.

- Сатисфакции не будет. Она просто невинно похлопает своими глазками и скажет: «Да? Ну, тогда мы просто выбросим этот абзац из текста». И ты еще захочешь опять пожалеть ее.

На следующий день Л.В. позвонила мне и сообщила: «Все было слово в слово».

Почему «опять»?

Очередной раз уезжая из Москвы, Галина попросила у меня для переснятия фотографию Учителя с надписью Елене Ивановне. Она уверяла меня, что это всего лишь на неделю.

Галина уехала. Утром я проснулась с памятью того, что видела: Елена Ивановна стремительно по диагонали прошла через мою комнату и строгим жестом правой руки указала на фото Учителя, лежащее за пределами моей квартиры на каком-то табурете в темном пространстве.

Внутри меня опять все захолодело.

Прошла неделя. Галина приехала, но фото не привезла, якобы забыла, прости. То же было и в следующий ее приезд.

Прошел не один месяц, был не один ее приезд, но фото она так и не возвращала. Я не выдержала, позвонила в Тольятти, уже прямым текстом сообщила, что это требование не только мое. «Так что ты этим хочешь сказать? Я не достойна иметь это фото, что ли?»

Галина приехала в Москву, и очередной раз остановилась уже у Булочников. Перед отъездом, она позвонила мне из кабинета Л.В. и сообщила, что была очень занята, встретиться со мной не могла, но вот фотографию она наконец-то возвращает, положила якобы в конверт на стол Л.В. с просьбой передать его мне, мотивируя тем, что «все равно Л.В. завтра у тебя будет».

Когда Л.В. пришла ко мне в гости, она сразу же пошла в атаку:

- Что ты пристала со своей фотографией к этой бедной замотанной женщине. Ну, пропала она у нее. Исчезла, когда стали ее перефотографировать. – Увидев мое изумление, добавила: - Понимай, как хочешь.

- Как же? Она сказала мне, что оставила ее в конверте на твоем столе.

- А что ей оставалось сделать? Ты прилипла к ней с этой фотографией, как банный лист. Она и обратилась ко мне с просьбой, чтобы я попросила Андрюшу перефотографировать с нашего музейного экземпляра, и сегодня отдать тебе якобы твой экземпляр. Я обещала ей. Но не получилось. Андрюша уехал.

- Зачем такие сложности? Она не могла рассказать этого мне? Узнаю Галину. А теперь слушай, что будет дальше. Сейчас позвонит Галина. Спросит, получила ли, узнает, что нет, и свалит на тебя, что якобы ты затеряла конверт среди своих многочисленных бумаг.

Ждать долго не пришлось. Телефон зазвонил. Это была Галина. Л.В. взяла параллельную трубку, и слово в слово услышала то, что я ей уже проиллюстрировала.

Дорого обошлась мне моя близорукость! Это я помогла вырасти этой «кошке» до размеров коварного и кровожадного тигра. Столько лет ей удавалось дурачить и меня, и Шапошникову и многих других, подкупая своей «самоотверженной бескомпромиссностью и трудолюбием». И какая богатая биография дел у Кальжановой! И Живую Этику в МЦР наконец-то издали благодаря ее работе, и коллектив-то у нее самый продвинутый, и массу полезных дел сделали, и признаны мэром и руководством города. И какой «светлый лик, ее чистота, ее авторитет, ее детские глаза»,- как пишет Платонов тоже попавший под волшебную силу ее обаяния.

"Есть сознательные и бессознательные орудия тьмы. Бессознательные на первых порах будут творить как бы в унисон с творимым добром, и эти носители зла заражают каждое чистое начинание. Но сознательные служители зла придут в храм с вашей молитвой..." (Мир Огненный, часть 3, 165 .

Откровенно говоря, я до сих пор не могу определить, чего в Галине больше – сознательного или бессознательного служения тьме? Но что бы это ни было – это не служение Иерархии Света.

ИСТИНА, «ПОКРЫТАЯ МРАКОМ» ПЛАТОНОВА И «ИЖЕ С НИМ»

«Ведь до сих пор никто не знает, кому принадлежат картины в музее МЦР - Булочнику, Шапошниковой или... Это тайна, покрытая мраком», - резюмирует Платонов в своей статье.

Не фарисействуйте, Платонов, и не смущайте людей. Дай бог каждому из нас быть такими же преданными делу Учителей, каковыми являются Булочники.

Не стяжательство, а верное служение Учителям - веление их сердца, их совесть.

По закону жанра я должна бы сделать объемное заключение. Но делать этого не буду, это вы, надеюсь, сделаете уже сами. И только одно - «Не судите, и не судимы будете».

Доброго вам всем здравия и здравомыслия!

22.09. 08 – 07.10.08.

Бибикова Г.И.